 |
|
|||||
|
|
В АВГУСТЕ 12-го «Выбирай! Выбирай! А не то тебя не пустят в Рай!»
(Окончание. Начало - «Выборы, выборы – голосуют п…ры!») ОТ ДНЕПРА ДО ТЕМЗЫ На пляже Средигорского моря Президент Виктор Феофанович Яндрукович и Генеральный Администратор Сергей Лёничкин коротают время в ожидании звонка от спикера Литрвина и визита важного гостя с докладом. Яндрукович ударился в мемуары: – …потом вырос, как говорят, преодолел школу жизни. Начал занимать высокую должность. И приходит ко мне на работу проситься какой-то чухан. Смотрю – вроде Сашка Чех, друг детства. Открываю трудовую – точно! Чехов фамилия, Александр Александрович! Попался, гад… Я ему: «Ты кого козлом назвал, чучело!» Он в отказ: «Кого?» – «Меня!»… Тут он аж побледнел, понял, что раскусили, но еще держится: «Вас?! Виктор Феофанович! Когда?!» И тут я его срезал: «19 лет назад! 7-б класс!.. Вспомнил?!» Тот на колени плюхнулся, руку стал ловить: «Не помню! – хлюпает, как баба. – Побойтесь Бога!» А я ему: «А чего его бояться? Где он? Бог далеко. А я – рядом. Иди оформляйся в отдел кадров»… Мобила дьявольски заржала и забилась о стол. – Ну? – третий раз за сутки поздоровался со спикером Литрвином Яндрукович. – Шо?! Какие «народные деньги незащищенных слоев»?.. А!.. Да хрен с ним с куполом! Рада закрывается, пентхауз себе надстроишь… То есть, ни на чердаке нет, ни в женском. Собака след не взяла? В «Феофанию» хочешь? Нет там никого – ни его, ни врачей. Засада там. Собака покусала? Есть народное средство: пристрели, полегчает… И тебе, бывай… Лёничкин вздрогнул: Яндрукович опять врубил песню про «Выборы, выборы». Генеральный Администратор слушал и размышлял: «Говорят, что эффект 25-го кадра в кино – это миф. Не исключаю. Но ФСБ точно что-то вроде 25-й ноты в музыку зашивает. Иначе чего они все так прутся от этого Билана, шансона?». Отплясав, Президент продолжил: – А эти мне все советуют: того прости, того отпусти, третьего на Майдан типа силой затащили… Не надо ля-ля! Я за что всю жизнь невинно страдаю? А вы за дело ответить ссыте? Оранжевые, белые, голубые – правильно в песне поется – все педерасты! Все иуды дешевые. За 3 сребреника любое решение купят, детсад подорвут и участок под АЗС своей шлюхе подарят. Что, не так? Чего отнекиваешься? – Да я, что, спорю? – Сергея вся эта философия давно задрала. – Так, так… – Привет честной компании, – глава СБУ Ворошковский проник на территорию Средигорья не заметив охраны. Холерий был сегодня наряднее обычного. Его волосы, перчатки, штиблеты были усыпаны золотыми блестками или пыльцой. – В Монако его нет, – Ворошковский чуть возбужден и тараторит, – в Лондоне тоже. На «Стэнфорд Бридж» не появлялся. На Рублевском шоссе мои засекли «мерс» – один в один, но потом анализ ДНК показал, что номера перепутали. – Осторожный, гад, – кивает с видом знатока Яндрукович. – Станешь острожным после такого эксцесса в вип-ложе. 30 кг пластида – не хухры-мухры. Замгубернаторов до сих пор в мешки складывают. - Ну вот вам и админреформа, и сокращение аппарата, - смеется Президент. – Нет худа без добра. А у Рената? - Ренат сегодня споткнулся о порог своего кабинета и неудачно упал виском на клюшку для гольфа, забытую кем-то из посетителей. Президент улыбнулся, но заметно, что это известие его не слишком обрадовало. - Я вот что придумал в этой связи, - Холерий откровенно импровизирует, - может, он у косатой в СИЗО? Там же хоть месяц ищи – народу немеряно. А если с четырех сторон по парочке КаМАЗов со взрывчаткой подогнать, чик - и трех крыс разом. А? В рамках всеобщей амнистии? Народ поддержит. - Юрики-Юлики, вы сегодня жмурики, - пропел Лёничкин на любимый «предвыборный» мотив Феофаныча. - Вы что думаете, - в тюрьмах только воровки газовые сидят и менты бывшие? – прищурился Яндрукович. - Что там нет правильных пацанов? - Ну что вы, Виктор Феофанович, Господь с вами, – отмахнулся Холерий, взметнув в воздух золотую пыль. – Есть у меня другой шикарный план. Можно, я у вас Сергея украду? - Валяйте. - У Президента вдруг заныло колено. Ворошковский и Лёничкин стремительно скрылись в черном лесу, покрывавшем прибрежный склон. В небе мелькнула молния, потом вторая, третья. ЧЕРНАЯ КАРИАТИДА Боль в колене и бестолковость прожитых суток дали о себе знать: Виктору Феофановичу захотелось отвлечься от тревожных дум и смутных предчувствий. Президент хлопнул наугад ладонью по пульту. Включилось Общественное телевидение. Там вновь крутили повтор презентации новой книги Манны Хернам «Черная кариатида». Это было повествование о нелегкой судьбе утонченной дамы, которой поэты посвящали стихи, а композиторы дарили рояли. Виктор Феофанович со школы любил уроки литературы – но книжки читать терпеть не мог. Вот когда кто-то рассказывал что-то такое интересное, полезное, вроде «Наследника из Калькутты» или из Библии, - это в кайф! «Темно-розовая «беха» задрожала от оргазма, - эта книга, отрывки из которой Манна Херман зачитывала на презентации, была написана ею на русском языке. - Шелковые чулочки, которые подарил ей в Сан-Себастьяне сценарист «Крестного отца-4», реяли на ветвях рябины, словно флаг победителя над бастионами сдавшейся стыдливости. - Ты карпатская богиня! – жарко дышал Иван в ее аккуратные ушки, которые украшали рубино-сапфировые сережки. – Богиня, ты кончила? - Конечно, - привычно слукавила Нелли, незаметно вздохнув. Но жертвенный путь никогда не кончается по нашему желанию, жизнь – это вечная Голгофа, и каждый тут Сизиф. Уже завтра ей предстоит лететь в Милан - для участия в международной конференции, о которой она мечтала с детства»… Внезапно передача прерывается – и Яндрукович с ужасом слышит знакомый картавящий голос: «Я продолжу свою мысль, если вы, конечно, позволите мне ее развить». БАРАБАН - Я-а-ааа не хоч-чу-у-у!!! – дикий крик, в котором только при большом желании можно распознать голос председателя Конституционного Суда Харитона Киряева, на мгновение отвлек было Президента от телевизора, но вслед за воплем послышался всплеск воды, затем установилась тишина, и Виктор Феофанович вновь прилип к экрану. - Так вот, я продолжу, - с удовольствием повторил вице-премьер Борис Колесниченков, обращаясь к толпе семинаристов, которые, видимо, покидали храм после всенощной. – Вы еще молодые верующие, а я атеист со стажем. Так вот, утверждаю: сведения о преследовании верующих властями во времена СССР значительно преувеличены… Президент давно все понял (и про инсценировку ЧП на «Олимпийском», и про реальное влияние на ТВ, и про информированность спецслужб) – но отказывался признаваться в этом самому себе. - Например, советское телевидение и радио совершенно открыто транслировало на всю страну такую песню, - Борис Викторович откашлялся и запел неожиданно звонким и чистым голосом: «Барабан был плох, барабанщик – Бог!» - Примечательно, что эти стихи о Боге написал Андрей Вознесенский – лауреат Государственной премии СССР, - г-н вице-премьер, как всегда, старался быть максимально убедительным. И пропел в заключение, подмигнув Президенту (по крайней мере, Виктору Феофановичу так показалось): - «Выбирай! Выбирай! А не то тебя не пустят в Рай!» «Я кончила, - простонала Нелли, разглядывая скифский перстень, который ей подарил один парламентский бандит – «черный археолог» за мимолетный поцелуй в кулуарах Кабмина…» - Да пошла ты! – заорал Президент и вырубил вернувшуюся в эфир презентацию «Черной кариатиды». МАЛЬЧИК БЕЗ КОСМОНАВТА Яндруковичу стало ясно, что ситуацию он не то что не контролирует, но просто не представляет. Он долго перебирал телефонные номера в своей мобилке, хотя понимал, что звонить надо только по одному единственному номеру, который не значится в записной книжке и который он помнит наизусть. После 10-минутных колебаний Президент по памяти, медленно набрал заветный номер. - Аллё! – послышалось в ответ. – Виктор Феофанович, Витюничка! Ты? Соскучился, голубь, по… Яндрукович в ужасе уронил трубку в воду… «Что за чертовщина? Набирал его, а попал домой!». Придется возвращаться в клубный дом, там есть защищенная линия. Благополучно миновав лес, Яндрукович замер, как громом пораженный: перед самым входом в этот дом, на месте скульптурной композиции работы Ларисы Сморид «Крок до зірок» не было ничего, кроме двух пар ног, делающих этот самый «крок». Еще утром на этом месте сиял отлитый из золота памятник, изображающий Главного космонавта Бережного и мальчика с головой аристократа и лицом Яндруковича: космонавт указывал рукой вверх, пацан послушно туда же смотрел. Теперь на постаменте были лишь какие-то космические бахилы и сандалии со вставленными в них ногами до колен – и все! Виктор Феофанович тупо смотрел на усыпанную золотыми опилками тропинку, но догадался, почему такой нарядный был сегодня шеф СБУ и куда он потащил Генерального Администратора. А ВОТ И ОН В голове у него что-то ёкнуло, ойкнуло, икнулось, матюкнулось, загудело чугуном и вообще все перемешалось – как Божий дар с яичницей, точнее – с его мозгами. Он повторял «Где он? Где он?» - но уже и сам толком не смог бы объяснить, кого ищет и кто этот «он». - Я тут, - послышалось откуда-то то ли сверху, то ли сбоку, то ли отовсюду разом. - Где? – вертел головой Виктор Феофанович. - Где, где… Везде! Я часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо. Тебе не понять, моншер, хотя твой случай – просто хрестоматийный. Постепенно беседа завязалась. Виктор Феофанович жаловался загадочному собеседнику на свою нелегкую судьбу, рассказывал о своих благородных планах на будущее, обещал все подряд. Собеседник голоса не подавал, а лишь посмеивался. Но под конец все же не выдержал. - Но я не знаю, - сокрушенно признался Яндрукович после рассказа о своих замыслах во благо Украины, - с чего начать. - Начни с малого, - в голосе слышалась откровенная насмешка, - запомни для начала, сколько букв «ф» пишется в слове «профессор». - Да пошел ты! Козел! - заорал во все горло Президент. - ….! …!!............! Понял?!.........!.......Кто сделал?! Ты?! Я!!!.....!...............!!! Он кричал и кричал, пока вдруг не почуял, что вокруг – полная, абсолютная тишина, как в космосе, о котором ему рассказывал когда-то Главный космонавт Земли. Он почуял, что и внутри него (как говорят, в «микрокосме») такой же обжигающий ледяной вакуум, что аж горло заныло, как тогда, в детстве, когда соседка купила ему с пенсии эскимо, а он проглотил его почти целиком и не ходил в школу целых две недели. Он с опаской попытался что-то сказать, но понял, что не знает, что говорят в таких ситуациях. И осторожно кашлянул. Кашель душил и рвал его 90 минут плюс добавленное неизвестным арбитром время. Светало… В освещенном лучами восходящего солнца доходяге, поднявшемся с земли на колено, даже родные и близкие не узнали бы Президента Яндруковича В. Ф. Но кое-кто все же узнает Виктора Феофановича в любом обличье. - Закурить не найдется? – услышал он где-то рядом такой знакомый, насмешливо-снисходительный голос. - Спичек… нет… - еле-еле просипел Яндрукович. Но на его слова никто внимания не обратил. - А Боря курил, - улыбались у него за спиной. – Иногда по две пачки в день. Виктор Феофанович затрясся, бронежилет болтался на нем, как на скелете, внутри бренчал крест… Если б это происходило не «на природе», то можно было подумать, что соседи этажом выше забрали холодильник «Норд-Ландик» из ремонта. Он упорно не хотел признаться самому себе, что второй срок президентства накрылся. Да и первый получается каким-то условно-досрочным. - Мне передали, ты меня искал? Еще пару минут из беззубого рта Президента вырывался то стон, то свист, то что-то совсем уж неразборчивое. Затем он попытался как-то прояснить досадное недоразумение с помощью азбуки глухонемых, которой, он, само собой, не знал, бил в броню кулаком – но обернуться так и не решился. - Спичек, говоришь, нет?.. А ну-ка попрыгай. По пенькам. ЧТО БЫЛО ДАЛЬШЕ Что было дальше, сказать трудно. Министр внутренних дел ввел в действие план «Перехват» и план «Сирена». В результате со дна Средигорского моря был поднят труп главы КС Харитона Киряева с дорожным указателем на шее, но без следов насильственной смерти. Жители Оболони, ночевавшие из-за жары на балконах, уверяли, что проснулись от какого-то странного звука, похожего то ли на взрыв, то ли на хохот, то ли на крик ужаса. Мнения разошлись. Оппозиция развивала первую версию, намекая то на рецидив Чернобыля, то на подрыв армейских складов с целью сокрытия масштабов хищений, то требовала от властей сказать правду в рамках закона о публичной информации. Но властям было не до того – все уже кинулись подсчитывать первые трофеи развернувшейся битвы за урожай. Старожилы, как вводится, не могли припомнить, чтобы такое было во время аварии на ЧАЭС в 86-м. Тогда, уверяли старожилы, было хорошо: пионеры вышли на первомайскую демонстрацию, пели добрые песни военных лет, дарили ветеранам цветы, изготовленные из бумаги в кружках при ЖЭКах. И никто тогда ничего ни про какую радиацию или СПИД и не слышал! Славное было время, заботилось руководство и о будущем страны, и о ветеранах. Вот чем был хорош Виктор Феофанович, вздыхали некоторые, что он тоже всегда переживал за счастливое будущее и круглый год думал-думал, да все не мог придумать, что б еще такое пообещать тем ветеранам, которые не успели скончаться до очередной годовщины… Точно известно одно: траур не объявляли, потому как его заранее объявил сам покойный. Или пропавший. Но это уже никого не интересовало – даже «желтую» прессу, не говоря уже о Службе безопасности. Взамен появилась надежда, что вечная скорбь в этой стране, кажется, заканчивается. Конечно, не «уже сегодня», но когда-нибудь. И то что-то.
|
|
В черной мантии с кровавым подбоем крадется по ночному Средигорью согбенный человечек. На шее у него, поверх мантии, болтается дорожный указатель «Киев». При свете луны указатель фосфоресцирует, и становится заметно, что в середину названия населенного пункта вписаны алым маркером две буквы – «КиРЯев».
|
Перепечатка, копирование или воспроизведение информации, содержащей ссылку 
|
|