 |
|
|||||
|
|
ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЕ СРОКИ От судопроизводства - к судопроизволу
Судебный процесс над Юлией Тимошенко выходит на финишную прямую. Ждать приговора осталось недолго, и журналисты с экспертами наперебой гадают: сколько лет тюрьмы даст экс-премьеру судья Киреев? Семь? Восемь? Еще больше? А, может, президент Янукович «монаршьей милостью явит благоволение», и Юлия Владимировна получит условный срок с автоматической изоляцией от большой политики? Ответов на эти вопросы мы не получим вплоть до самого дня оглашения приговора. Однако кое-что можно предсказать уже сейчас. В ожидании развязки «судилища века» корреспондент «Обкома», проведший десятки часов в зале Печерского районного суда, запечатлел процесс над Тимошенко в его нынешней стадии, от буйных Юлиных бабушек до закомплексованного судьи Родиона; от палаточного городка – до зала суда. Палаточный городок и окрестности О том, как в середине августа все новостные ленты пестрели сообщениями вроде «Этой ночью палаточный городок у Печерского суда могут снести», в самом городке ныне уже и не вспоминают. Разве что кто-нибудь, с пафосом надув губы, скажет: «Не сносят? Это потому что боятся народного гнева!» Остальные лишь хмыкнут – и направятся за кофе к ближайшему киоску. Не сносят городок, разумеется, из-за того, что власти убедились в его полной безобидности. Киевляне и гости столицы реагируют на него в целом спокойно, разве что по будням, к 7 вечера, собирается с той стороны Крещатика несколько десятков зевак, чтобы бесплатно поглядеть на то, как «Юлю из суда в тюрьму везут». Само зрелище транспортировки, как ни цинично это прозвучит, тоже набило оскомину: вот уже пару недель на главной улице столицы - ни тебе народных волнений, ни сотен бойцов «Беркута» в полном оснащении. «Да, это не Майдан», - разочарованно говорят своим украинским друзьям туристы из России и Беларуси. И ведь миновало уже лето, народ вернулся домой с огородов и пляжей – а в городке и сейчас в любое время суток – не больше сотни людей, да и то как минимум треть из них – «транзитные» прохожие. «В последнее время присматривать за нами и охранять арку у входа во двор суда присылают каких-то детей, - говорит корреспонденту «Обкома» один из бютовских активистов. – А раньше стояли «зубры». Да и меньше их стало в разы, и это – дурной знак». Ближе к срокам объявления судом приговора оппозиция, разумеется, подвезет активистов; да и неравнодушные к своему будущему граждане наверняка подтянутся (вон, на том же шествии оппозиции в День независимости явка была куда более внушительной). Пока же отношение людей к суду над экс-премьером колеблется между угрюмым равнодушием и пассивным сочувствием вперемешку с любопытством. Как сделать так, чтобы это сочувствие из пассивного стало активным, - Юлины соратники пока не придумали. Да и вряд ли им это по силам. Заставить людей выйти на улицы может (против своей воли, разумеется) лишь Виктор Федорович с его «мощной командой профессионалов». Собственно, этим он и занимается – но все как-то недостаточно быстро. …И лишь журналисты и сотрудники Печерского районного суда испытывают к обитателям палаточного городка чувство благодарности. Хотя бы за то, что с его появлением в сторону Бессарабского рынка оттеснили напыщенного Олега Калашникова и его унылых наемников. И больше не буравят мозг пафосные аудиозаписи с требованием посадить Тимошенко в тюрьму; и не разрывает барабанные перепонки идиотская песня «Єднаймося» в исполнении Павла Зиброва… Подсудимая Т. и группа поддержки: в ожидании неизбежного Двор и «внутренности» Печерского суда, помимо журналистов и судейских, занимают люди, предметно заинтересованные в том, чтобы Юлия Владимировна Тимошенко «залишалася у політичному просторі». Большинству из них хочется через год попасть на проходные места в парламентском списке «Батьківщини» - что, впрочем, не отменяет и вполне человеческого желания поддержать Юлию Владимировну в том сложном положении, в котором она оказалась. Тем заметнее тот гнетущий привкус «безнадеги», который появился в настроениях «группы поддержки» в последние августовские дни. Вполне возможно, что виной тому была одна из самых вялых стадий процесса – бормотание Родионом Киреевым материалов дела. Да и многие депутаты разъехались перехватить неделю-другую отдыха. Но даже на этом фоне заметно, что многие из Юлиных соратников ходят в зал, где слушается дело, будто на работу. А некоторые – и вовсе не ходят. Как известно, фракция «БЮТ-Батьківщина» насчитывает 105 «штыков», но лишь 40-50 человек из этого числа появляются у здания суда более-менее регулярно. Остальные либо пришли на «судилище века» от силы раз-другой, либо вообще его проигнорировали. Последние почти наверняка пополнят ряды парламентских «тушек» уже в начале грядущей сессии Верховной Рады. «Где вы? – тихо, чтобы не услышал судья Киреев, шептал на прошлой неделе в трубку мобильника лидер фракции Иван Кириленко. – Я вас очень прошу сюда подойти». И очень скоро депутатская группа числом 5-6 человек действительно подтянулась в зал. Последний из вошедших от двери продемонстрировал подсудимой нечто вроде знака «Рот Фронт», после чего разместился в заднем ряду. Через минуту он уже клевал носом… «Почему ваших так мало в зале?» - спросил Александра Турчинова корреспондент «Обкома». Тот, не моргнув глазом, с присущей ему лукавой невозмутимостью ответил: «А это чтобы больше места осталось журналистам!». Свободных мест в зале в этот момент было не менее десятка… Не стоит, впрочем, думать, что соратники Тимошенко «прогуливают» слушания исключительно из лени. Некоторых из них зрелище Юлии Владимировны под конвоем «колбасит не по-детски». «Я дважды туда заходил – и тут же уходил обратно, - признался «Обкому» один из них. – Не могу, слезы наворачиваются. И что мы ей можем сказать? – «Юля, держись, мы с тобою!»? А она вправе ответить: «Да, вы со мною. Но вы – там, на свободе. А я - здесь, на скамье подсудимых…». Юлия Владимировна последние дни держится молодцом, хотя заметно, что это стоит ей колоссальных усилий. Политик в ней не уступает испуганной женщине, и оттого она не забывает поблагодарить своих за поддержку, а также поздравить украинцев с праздником 1 сентября. Однако нервное напряжение и сдерживаемый страх пробиваются наружу через машинальное ощупывание дужек очков и звенящие нотки в репликах. Это уже не та Тимошенко, которая в начале процесса пыталась взять судью Родиона нахрапом и время от времени переходила к откровенному хамству. Нет, она и сейчас может сказать председательствующему, что его место – в бетонных норах Лукьяновского СИЗО; но выглядит это уже не столько отталкивающе, сколько драматично. Потому что роли в этом процессе изменились раз и навсегда: неоднозначная подсудимая и вполне однозначный, в своем роде, судья вкупе с бригадой обвинения… Родион и его друзья Наблюдать за судьей Родионом Киреевым – большое удовольствие, хотя и сомнительного свойства. Просто интересно видеть, как в одном человеке бродит столько всего «мусорного»: здесь и карьеризм, и детская обида с самолюбованием, и вполне взрослое злорадство, а также неуемное желание «власть употребить» (пресловутый «административный восторг»). Этот нелепый, как для профессионального судьи, «замес» и погубит юного судью Печерского районного суда. Родиону стоило бы сходить на процесс Юрия Луценко, чтобы на правах стажера увидеть, как надо выполнять указания сверху – и при этом нанести своей репутации минимально возможный ущерб. В полном соответствии со своей фамилией, председательствующий на процессе Луценко судья Вовк демонстрирует навыки матерого лицемера и манипулятора. Ни в формулировках, ни в намеренно монотонной интонации, с которой он ведет процесс, вы не услышите и толики предпочтения, оказываемого одной из сторон. Всем своим видом г-н Вовк старается показать: ничего личного, just business. Даже если установки для ведения этого «бизнеса» даются сверху. Судья Родион Киреев, напротив, ведет себя как неразумное дитя: ежеминутно демонстрирует эмоциональную вовлеченность в ход процесса. Даже в период нудного чтения материалов дела, когда бубнеж председательствующего доносился до публики невнятной стайкой шипящих звуков, в интонациях судьи то и дело звучали нотки ласкового злорадства. Так, перебирая инструменты в комнате для пыток, обращается к своей жертве палач. - Далі… стенограма допиту свідка Бойко, - с радостной вкрадчивостью произносит вполне банальную фразу председательствующий. Как бы намекая подсудимой, что именно эта стенограмма и засадит ее в тюрьму... Любой сторонний наблюдатель из государства, где о законе говорят с уважением (если не с придыханием), с недоумением отметит для себя поведение судьи Киреева. И дело даже не в массовом отклонении ходатайств защиты, не в постоянном грубом нарушении азбучных норм УПК. Даже сугубо визуально к любым инициативам стороны обвинения судья относится с максимальным пиететом: на лице отражается полная концентрация, даже дергающаяся правая бровь застывает в ожидании. Родион и прокуроры в этом процессе – добрые союзники: он дает «зеленый свет» всем их требованием; они – формулируют предложения, становящиеся для Киреева путеводной звездой по ведению процесса. Зато когда слово берут Тимошенко и ее адвокаты, поведение Родиона кардинально меняется. Позицию защиты он выслушивает то иронично улыбаясь, то развалившись в кресле и рассеянно глядя куда-то в сторону. По всему видно, что судье хотелось бы свести общение с подсудимой и ее адвокатами к такой ролевой игре, в которой сторона защиты предстает группой капризных школьников, а сам Родион – опытным и уважаемым директором школы. Но – не выходит: запаса снисходительности, подобно той, что демонстрирует на процессе Луценко судья Вовк, юному судье Кирееву хватает лишь на пару минут. После этого в ход идут немигающие черные глаза на выкате, полузабытые с начала процесса «подножки» («подсудимая, обращаясь к суду, вы должны делать это стоя!») и любовно произносимое по поводу и без повода: «Подсудимая, вы в которой раз демонстрируете неуважение к суду…». И движется этот процесс, через пень-колоду, к заранее прописанному пункту назначения. Как там пару раз оговорился по Фрейду один из прокуроров? «Осужденная Тимошенко…»
|
|
До объявления приговора Юлии Тимошенко осталось от силы две недели. Однако главные итоги предполагаемого вердикта более-менее ясны уже сейчас: изоляция осужденной Т. от активной политической жизни и решающий удар по репутации судебной системы.
|
Перепечатка, копирование или воспроизведение информации, содержащей ссылку 
|
|